В Беларуси уже почти неделю не стихают протесты, несмотря на жестокость полиции и ОМОНа. Проходят они без лидера, без управляющей и направляющей силы. Что их подпитывает? Ненависть к Лукашенко, полагает главный редактор портала «Белорусский партизан» Светлана Калинкина.
Интервью с ней мы записывали 12 августа, в тот день, когда мир удивило мужество обычных беларуских женщин, выстроившихся по всей стране в цепь солидарности, и жестокость силовиков, применивших огнестрельное оружие против несогласных в Бресте, ранив человека.
— Светлана, что происходит в Беларуси – революция или это начало гражданской войны, как написал кто-то из политологов в соцсетях?
— Я бы не сказала, что это гражданская война, хотя МВД Беларуси уже официально признало, что в Бресте силовики стреляли из огнестрельного оружия на поражение и один человек был ранен.
Я бы сказала, что протесты — это своего рода «партизанские действия». Беларусы вспомнили партизанское прошлое страны.
— Почему?
— Разговаривала со многими журналистами, которые были в точках протеста, и они говорят, что еще не видели такого, когда протесты вспыхивают мгновенно и в разных точках, не имея единого центра.
11 августа протесты перенеслись в спальные районы, потому что центр Минска был заблокирован — машины не могли проехать, у людей, кто шел пешком, документы проверяли — действительно ли они живут в центре. И ОМОН во дворах охотился за людьми, в подъезды врывался.
И все отмечают самоорганизацию беларусов. 12 августа, например, на центральном рынке Минска в первой половине дня выстроилась цепь из 100 женщин в белом, которые вышли с призывом к ОМОНу «нас не бить», а в течение получаса их уже было больше 200.
ОМОН приехал, но бить женщин на глазах и средь бела дня не решились и призвали расходиться. Женщины руки за голову заложили и пошли потихоньку по центральному проспекту, проспекту Независимости, а машины им гудели, водители приветствовали их.
Как случилась эта акция? Накануне был создан чат случайных женщин, которые не знают друг друга, они списались и вышли с акцией. И вот приблизительно как-то так в Беларуси все и происходит. Отследить кто, где договорился куда выйти и что делать, практически невозможно.
— Нет никакой силы, организующей протесты?
— Как таковой организующей силы нет. Да, есть телеграмм-каналы, через которые идет информация. Но она общая, о том, где и как будут происходить протесты, акции они не знают. Есть еще местные, локальные чаты, в которых договариваются о действиях его участники. Но центра политического нет.
Да, 12 августа в Минске по обвинению в организации массовых беспорядков задержали пять человек из штаба Виктора Бабарико (один из альтернативных кандидатов в президенты, бывший глава «Белгазпромбанка», который был арестован – авт.), но это совершенно случайные люди, которые если и имеют отношение к протестам, то только потому, что сами были участниками какого-то локального чата телеграмм-канала и протестов, не более того.
— Вообще нет лидеров протеста?
— На самом деле, всех, кто мог быть лидером протеста, арестовали еще задолго до президентских выборов — на стадии сборов подписей за выдвижение кандидатов, возбудили уголовные дела против них о подготовке к массовым беспорядкам и теперь держат в изоляторах. Поэтому лидеров нет.
— Но я видела заявление неких объединенных демократических сил Беларуси с призывом прекратить насилие. Это что за силы?
— Это все наши оппозиционные партии приняли заявление о том что Лукашенко на этих выборах не победил. Есть ряд европейских инициатив, наших стран-соседей, которые обеспокоены ситуацией и считают, что в Беларуси должен быть какой-то диалог власти и оппозиции. То есть ищут какой-то выход из ситуации, чтобы не проливалась кровь в этом противостоянии. Посредником Польша готова выступить, Литва, Латвия инициирует сбор саммита Евросоюза по беларускому вопросу. И уже известно, что в пятницу будет виртуальная встреча глав МИД Евросоюза по ситуации у нас. И беларуская оппозиция тоже понимает, что надо искать цивилизованный выход из этой ситуации. Ну а готов ли к этому Лукашенко, вопрос риторический.
— Кстати, где он? Говорят, что прячется или даже уехал…
— Он в Беларуси, в Минске, вчера проводил совещание какое-то. Лукашенко демонстративно игнорирует происходящее. Заявив в первый день после выборов, что протесты режиссируются из-за рубежа, дальше он стал делать вид, что их нет.
И такой же вид делает наше телевидение, показывая уборочную страду, и тому подобное, и лишь коротко сообщив, что группа молодчиков решила устроить беспорядки, при этом слово «массовые» даже не упоминают.
У нас две реальности. В Беларуси включили интернет только 12 августа и то не все сайты работают. Поэтому многие люди оказались отрезанными от информации и о протестах в спальных районах не знали и не понимали, что происходит.
— А увидев, присоединятся к протестам?
— Я думаю, что массовых протестов не избежать в день, когда будут объявлять официальные результаты голосования. Пока центризбирком не назначил дату. Он говорит, что это должно произойти не позднее 19 августа. Но сложно что-то прогнозировать, потому что сейчас массовые протесты могут вспыхнуть по любому поводу — массовое задержание людей, заведение уголовных дел, или вот сейчас возле одного из изоляторов Минска, где содержаться задержанные, собралась почти тысяча человек и кричат «позор».
— Много задержанных?
— По официальной информации МВД уже 6000 задержанных за дни после выборов.
— А в реальности может быть больше?
— Да. Люди разыскивают своих родных и не могут найти. Где они? В каких изоляторах? У нашей сотрудницы пропал сын — в изоляторах молчат, правозащитники не знают где он. Точно так же не знают, где находится главный редактор одного из ведущих оппозиционных изданий «Наша нива» Егор Мартинович, нашли только его автомашину пустую и развороченную. Поэтому верить ли цифрам МВД вопрос очень спорный.
(Уже после нашего разговора стало известно, что его нашли в тюрьме Жодино, Егор написал в Facebook о своих впечатлениях от пребывания за решеткой: «Вместе с 47 честными белорусскими пацанами я пролежал первую ночь лицом в траву во дворике Заводского РОВД» – авт.).
— Светлана, а если вернуться назад, то что, на ваш взгляд, стало спусковым крючком протестов?
— Я думаю, что спусковой крючок – это не выборы, а эпидемия коронавируса, точнее, хамское поведение Лукашенко, который говорил, что пандемия — это психоз, грозил блокировать сайты, которые публикуют информацию об эпидемии, умерших, больных.
Сначала он пытался всех убедить, что коронавируса нет, а потом, когда стало невозможно скрывать эпидемию, умерших, он начал обвинять погибших, мол, сами виноваты, нужно было сидеть на диете, а не толстеть.
Он вел себя не позволительно, что, конечно, возмутило людей. У них реально болели и умирали родные и близкие, а с экранов телевизоров президент говорил, что это психоз, идемте работать, нам надо кормиться. Мне кажется, именно это стало спусковым крючком
А следом началась выборная кампания, и началась с ареста известного блогера Тихановского. Он ездил по стране, давал людям микрофон, и они рассказывали ему, как живут. Вот, собственно, и все, чем он занимался. Блог был очень популярным, потому что был о реальной жизни.
Сергею Тихановскому не дали возможность баллотироваться кандидатом в президенты, не приняли документы от инициативной группы, сказав, что он должен принести их сам. А как, если на тот момент его уже упрятали в изолятор?
Валерий Цепкало — дипломат, управленец и предприниматель. В мае 2020 года объявил о выдвижении на выборах президента Республики Беларусь. 14 июля 2020 года ему было отказано в регистрации в качестве кандидата на том основании, что из 160 тысяч сданных подписных листов были признаны действительными лишь 75 тысяч. После этого он всмет с семьей уехал в Россию, опасаясь ареста.
Дальше по нарастающей – аресты Бабарико – отца и сына, выброшенные голоса за Валерия Цепкало, хотя просто очереди людей стояли по всей Беларуси, чтобы подписаться за их выдвижение.
Голоса сотен тысяч реальных людей проигнорировали, не зарегистрировав тех, кого они выдвигали в качестве своих кандидатов на выборах. Это оскорбило людей.
Вместо мужа на выборы пошла Светлана Тихановская, ее зарегистрировали в качестве кандидата и штабы Тихановского, Цепкало и Бабарико объединились вокруг нее. Как и все те люди, чьи голоса власти проигнорировали.
Затем случились выборы и массовые нарушения на избирательных участках. Люди вышли на улицы.
— Но остались без лидера — Светлана Тихановская уехала…
— Вы знаете, Тихановскую никто не рассматривал как реально возможного президента, она и сама говорила, что не хочет им быть, и что ее задача в случае победы через полгода провести свободные выборы.
То есть, ее воспринимали как символ борьбы за свободные выборы, и она эту миссию выполнила.
Все прекрасно понимают, как действуют наши власти, все понимают что у Тихановской муж в заложниках в тюрьме, все понимают, что ей могли угрожать здоровьем и жизнью детей и мужа. Она сделала главное — довела свою кампанию до конца, официально не признала результаты выборов. Я видела только благодарности в адрес Тихановской за то, что она сделала больше, чем могла, и даже больше, чем от нее ждали. То есть люди отнеслись с понимаем к ее отъезду.
— Вернемся к протестам. Расскажите подробнее о них, прослеживается ли уже какая-то их особенность, тактика?
— Во всем мире обычно протесты концентрируются где-то в одном месте. Собирается мощный кулак из, допустим, 100 тысяч человек и идет на противостояние с полицией. Задача — устоять на этом месте. В Беларуси другая тактика. Безоружные люди не могут устоять против ОМОНа, поэтому, как только начинается наступление этих «чернорубашечников», люди разбегаются. Но как только ОМОН отступает, они вновь собираются там же либо в другом месте. Если ОМОН не сдвигается с позиций, то люди сдвигаются и собираются в другом месте, строят баррикады или просто стоят и выкрикивают лозунги. Примерно так ведет себя ртуть, если на нее надавить, она разбежится мелкими шариками в разные стороны, а потом опять собирается в единую каплю. Вот как-то так проходят протесты и в Беларуси, своего рода тактика ртути.
А еще у нас ОМОН умудрился использовать в своих целях машины скорой помощи. И когда во время противостояния с силовиками люди расступались, чтобы пропустить врачей к пострадавшим, из скорой помощи выскакивали ОМОНовцы, а не медики, и начинали избивать и задерживать. Такие случаи зафиксированы неоднократно. И наши специалисты говорят, что это преступление, потому что различными конвенциями военным запрещено использовать машины скорой помощи для прикрытия.
— Что кардинально, на ваш взгляд, отличает беларуские протесты от украинских или армянских?
— В Украине, Армении и других странах, где были революции или ее попытки, была оппозиция, протестующим было к кому апеллировать. А в Беларуси этого нет. Всю оппозицию Лукашенко давно зачистил, и поэтому к каким-то легитимным вообще фигурам или структурам беларуская улица апеллировать не может. И это, конечно, большая сложность, поэтому голос улицы адресован, по большому счету, только к самим беларусам и к тем, кто нас окружает.
— И за время протеста, я так понимаю, еще не вырисовалась сила, которая бы их объединяла?
— Пока в качестве такой силы можно рассматривать объединений штаб Тихановской. Другое дело, что он не организовывает протесты, наоборот, призывает не применять насилие и его члены не выходят на улицы, кстати, Светлана Тихановская тоже не выходила к митингующим. Но все-таки объединяющим центром штаб можно назвать.
— А в чем идея протестов?
— Беларусы борются за новые выборы. Надежд на то, что Лукашенко станет стыдно и он признает, что украл голоса у Тихановской, конечно, нет. Сейчас ее штаб собирает копии итоговых протоколов, которые есть на руках у наблюдателей. В тех, что уже есть у них на руках, побеждает Тихановская, причем с большим отрывом. Собирают протоколы для того, чтобы попытаться оспорить результаты выборов. Но по опыту прошлых компаний понятно, что шансов на это немного. Ранее Верховный суд иски к Центральной избирательной комиссии просто не принимал.
Но собрать свидетельства необходимо, чтобы доказать впервые произошедшее в Беларуси — у Лукашенко больше нет легитимности не только за пределами страны (Запад не признавал выборы в Беларуси с 1996 года), но и внутри страны, что беларусы за Лукашенко не голосовали. Я думаю, что штаб Тихановской будет заниматься именно этим.
— Еще, знаете, лично меня удивила какая-то несоразмерная жестокость силовиков при разгоне протестующих…
— В Беларуси протесты всегда разгонялись очень жестоко. Например, в 2010 году случилась просто жуткая история, когда при разгоне акции протеста силовики ударами дубинок сломали девушке обе ноги и заставляли ее идти в автозаг. В результате ее на руках отнес в него парень, такой же задержанный, которого при этом еще и по спине били дубинками.
У нас у ОМОНа карт-бланш на применение насилия всегда был, Лукашенко никогда не скрывал, что он лично отдает команду разгонять несогласных жесточайшим образом, никогда за такие разгоны никого не наказывали.
— То есть они законодательно ничем не ограничены?
— Законы, конечно, есть, как во всех странах, но наши законы не работают в наших судах. Есть история, которая длилась почти год: к человеку, врачу, в дом вломился ОМОН, избил его, размолотил квартиру, а потом оказалось, что они искали какого-то наркокурьера или кого-то еще и просто попали не туда. То есть этот человек был ни в чем не виновен, но пострадал и больше года не мог добиться в судах даже просто извинений, не то, что компенсации за незаконное избиение, задержание…
У нас Лукашенко держится на щитах, и поэтому он силовикам позволяет все, а против них не позволяет ничего.
— Получается, что люди, прекрасно зная жестокость ОМОНа, осознавая, что на улицах с ними не будут миндальничать, соблюдать какие-то нормы, все-таки выходят. Так накипело?
— Да-да! Именно так. Мы видели на этих акциях невероятное, когда после жестоких стычек с ОМОНом, были раненые, люди перевязывали их, передавали врачам скорой помощи и дальше возвращались на первую линию противостояния с ОМОНом.
Накипело! И я бы даже сказала, что именно в эти дни беларусы впервые вломили ОМОНу. До этого никогда они не дрались с ОМОНом, никогда!
— Ну просто так это не закончится…
— Честно говоря, я не вижу, как это может закончиться. Лукашенко — диктатор, а диктатора на выборах победить невозможно. Но то, что это начало его ухода, падения — однозначно.
Понимаете, белорусские власти действуют сегодня так, как будто бы по-прежнему воюют с оппозицией. Но Лукашенко сегодня воюет с народом, чего не хочет осознавать.
Лукашенко говорит о том, что были какие-то лидеры, какие-то организации за пределами страны, которые координировали, а беларуские овечки послушались… По-моему, он сам себе не хочет признаться, что против него уже вышли обыкновенные беларусы, которые раньше никогда не интересовались политикой, не состояли в партиях. Спросите у протестующих имя лидера какой-нибудь партии и мало кто сможет назвать хоть одно. Люди вышли просто против Лукашенко.
Они были недовольны властью и раньше, но не видели никого взамен Лукашенко. И сейчас нет в оппозиции сильного и популярного лидера. Но народ считает, что любой будет лучше Лукашенко. Любой!
Сегодняшние протесты — это не история любви, как я говорю, к Светлане Тихановской или к кому-то еще из альтернативных кандидатов. Наши выборы и протесты – это история ненависти к Лукашенко.
— Спасибо Светлана, за разговор. Держитесь!
