Для казахстанцев, интересующихся политикой, год две тысячи двадцатый запомнится не только коронавирусной пандемией, но и драматическими дворцовыми интригами. Междворцовыми, если выражаться точнее. Политические процессы уходящего високосного года можно образно сравнить с часами, маятник которых колебался от Акорды к Библиотеке.
Год назад, в январе, сразу после длинных новогодних праздников, президент России Владимир Путин сделал неожиданное заявление. Он заговорил о необходимости конституционной реформы, направленной на усиление роли парламента. Это событие незамедлительно нашло отклик в Казахстане. Нурсултан Назарбаев в тот же день встретился со спикером Мажилиса Нурланом Нигматулиным. Вот что сообщается об этой аудиенции на его официальном сайте: «Нурсултан Назарбаев отметил, что стоит обратить внимание на вопрос повышения роли Парламента. «Парламент должен играть ключевую роль в формировании Правительства. Следует вместе принимать законы, программы и отвечать перед народом», — подчеркнул Первый Президент Казахстана».
Создавалось впечатление, что на фоне свежих северных ветров елбасы намерен инициировать собственную реформу Конституции, тем паче, что на февраль намечался очередной съезд правящей партии «Нур Отан» — удобной площадки для всякого важного начинания.
Это был тревожный сигнал для президента Касым-Жомарта Токаева, регулярно настаивавшего на казахской «триаде»: «Сильный президент – влиятельный парламент – подотчетное правительство». Как можно заметить, в понимании Токаева «сильным» должен быть президент, а парламент только «влиятельным». При этом, конечно же, подразумевается, что правительство подотчетно сильному, а не влиятельному. Тем временем сам Токаев наседал на правительство Аскара Мамина. Он то и дело слал ему «последние предупреждения» и назначал крайние сроки для отчета о выполнении государственных программ и его персональных поручений.
Однако московская погода весьма неустойчива. Не прошло и недели, как Путин высказался совсем в ином ключе. На вопрос студентки о создании, по Сингапурскому опыту, института «наставника» над действующим президентом он ответил: «У нас, если появится какой-то институт над президентом, это будет означать не что другое, как двоевластие. Абсолютно губительная ситуация для такой страны, как Россия».
Это, в свою очередь, был недобрый знак для елбасы, если он что-то затевал. Съезд «Нур Отан» без каких-либо пояснений отменили. Но председатель партии не успокоился. На 18 марта он созвал расширенное заседание политсовета. Накануне, 5 марта, собралось его бюро, что можно было расценивать как тактические маневры, приготовления Библиотеки к каким-то важным событиям.
А политический барометр не сулил благоприятной весны. Пятого же марта в столице Казахстана приземлился самолет с заместителем председателя Совета безопасности России Дмитрием Медведевым. Он побывал на аудиенциях у обоих президентов. Официальные формулировки о переговорах оказались весьма расплывчаты. Примечательно вот что. В тот же день Владимир Путин сделал новое заявление, прозрачно намекающее на современное политическое устройство в Казахстане. Он объявил, что после окончания своих полномочий не намерен занимать какие-либо высокие должности и опять повторил тезис о пагубности двоевластия.
Что на самом деле стало причиной для стремительного вояжа Медведева непонятно. Но буквально на следующий день Назарбаев провел телефонный разговор с Путиным и «обсудил график личных встреч». Из этого можно сделать предположение, что некоторые нюансы визита специального посланника вызвали у елбасы потребность переговорить с хозяином Кремля с глазу на глаз. И такая встреча состоялась на той же неделе.
После этого маятник качнулся в другую сторону. 12 марта президент Токаев объявил о введении чрезвычайных мер по борьбе с коронавирусом. Через день Бауржан Байбек, первый заместитель председателя партии «Нур Отан» сообщил, что заседание политсовета не состоится. А 15 марта Токаев ввел чрезвычайное положение на всей территории страны.
На совещании у президента присутствовали все члены Совета безопасности Казахстана, за исключением его пожизненного председателя. Нурсултан Назарбаев после возвращения из Москвы на публике не появлялся. О деятельности лидера нации в эти критические для страны дни ничего неизвестно.
Опираясь на зыбкую почву чрезвычайных указов президента, правительство и акимы развернули масштабную кампанию, которую иначе, чем бюджетным мародерством, не назовешь. Начался благословленный Токаевым, беспощадный распил 10 миллиардов долларов. По 42 500 тенге перепало даже пострадавшим простолюдинам. Впрочем, их доля составила лишь несколько процентов от потраченного на пиршества знати во время чумы.
15 апреля 2020 года случилось еще одно важнейшее политическое событие, на которое должного внимания, не обратили. В Конституционный Совет поступило обращение председателя Сената Дариги Назарбаевой. Подробное содержание обращения остается до сих пор неизвестным, но речь в нем шла о «разграничении предмета регулирования законов и подзаконных нормативных правовых актов». Под последними, очевидно, имелось ввиду не что иное, как указы президента и постановления правительства. Запрос приняли к рассмотрению и назначали соответствующие юридические экспертизы. 17 апреля Конституционный Совет внес поправки во внутренний регламент, позволяющие проводить он-лайн заседания. Стало быть его вердикт по данному вопросу мог быть вынесен и в период действия ЧП.
Однако две недели спустя, 2 мая, депутатские полномочия Дариги Назарбаевой были досрочно прекращены. Вместе со статусом сенатора по президентской квоте старшая дочь елбасы потеряла и второй по значимости пост в конституционной иерархии. Новый спикер Сената Маулен Ашимбаев запрос своей предшественницы в КС тихо отозвал.
Это был самый драматический момент после 19 марта 2019 года. Елбасы молчал, паузу заполняли слухи о его тяжелой болезни. Несколько позже, в канун испорченного карантином общегосударственного празднования его 80-летия, Назарбаев через пресс-секретаря подтвердил, что перенес коронавирус в «бессимптомной» форме. Впрочем, политические симптомы поражения Библиотеки в острой конфронтации с Акордой были заметны без дополнительных анализов. Совет безопасности, задумывавшийся как важный орган влияния его председателя, разбил паралич. СБ даже не обсудил введение режима ЧП, хотя это прямо предписывает конституционный закон. Сенат безропотно принял смену своего руководителя. Мажилис послушно и спешно вносил поправки в законы, задним числом легитимизирующие сомнительные президентские указы. Токаев продолжал третировать правительство. Из Акорды поползли загадочные слухи о предстоящем в начале осени президентском послании. Ожидали какого-то радикального прорыва, кардинальных перемен.
Но в конце августа, накануне открытия нового политического сезона, на сцене вновь появился Назарбаев. И маятник медленно, но верно начал ход в противоположном направлении. Елбасы действовал на опережение и вновь созвал заседание бюро политсовета правящей партии. Как оказалось, единственного реального рычага влияния на политику страны, оставшегося у него после ухода с президентского поста. Заседание бюро переносилось три раза. Этот беспрецедентный факт свидетельствует о напряженном противостоянии внутри нашей двугорбой пирамиды власти.
В итоге прошло оно для публики рутинно, в уже привычном онлайн формате. Тем не менее, выступление президента Токаева перед обеими палатами парламента тоже никакой революции не провозгласило. Кабинет назарбаевского выдвиженца Мамина устоял. Более того, президент Токаев будто забыл обо всех своих «китайских предупреждениях».
А неумолимое время работало на партию «Нур Отан». Нерешительность (или неспособность?) второго президента в полной мере воспользоваться своими полномочиями привели к ситуации, когда победа партии его визави на очередных парламентских выборах стала неизбежной.
Это обстоятельство не только сохраняло статус-кво еще на пять лет, но и делало Токаева «хромой уткой», поскольку фаворитом будущих президентских выборов может стать только тот, кто успешно пройдет процедуру «праймериз» у лидера партии «Нур Отан».
Теперь все выглядит так, будто Назарбаев после весеннего поражения готов взять реванш. Ему важно не только сохранить квалифицированное большинство в Мажилисе и право формирования правительства, но и вернуть на вершину власти свою старшую дочь. И сейчас понятно, что ничто и никто внутри страны не сможет этому воспрепятствовать. К тому же президент Токаев, похоже, смирился с отступлением на прежние позиции. На предвыборном съезде он с комсомольским задором продемонстрировал приверженность «линии партии».
Однако грядущий январский триумф еще не будет окончательной победой библиофилов. Если политические часы тикают в пользу Назарбаева, то биологические ведут для него обратный отчет. Какой будильник прозвонит раньше, не известно. До президентских выборов 2024 года еще нужно дожить, что в возрасте 80+ совсем непростая задача. Стоит елбасы потерять дееспособность, Токаев немедленно подомнет под себя и «Нур Отан» и Мажилис, и правительство, поскольку все они состоят, в основном, из зависимых от президента государственных служащих.
Так или иначе, как и год назад, перед Нурсултаном Назарбаевым (теперь уже все больше перед его ближайшими наследниками) стоит задача инстуционального закрепления достигнутого статуса-кво. По-видимому, династическая передача партийного лидерства, например, передача поста лидера партии Дариге Назарбаевой, не будет мерой для этого вполне достаточной. Библиотеке жизненно важно, тем или иным способом, законодательно зафиксировать нынешнее вторичное положение второго президента, ибо мартовская чрезвычайщина может повториться при новом удобном поводе. Да и агрессивные выпады ряда российских депутатов ничего хорошего не предвещают.
