Журналистку и активистку Фаризу Оспан, получившую угрозы по телефону 20 декабря, вчера вызывали в полицию.
Напомним, что звонок с угрозами последовал после того, как Фариза написала пост на своей странице в Facebook с обращением к депутату маслихата города Нур-Султан Каракат Абден. Она предложила депутату встретиться и обсудить вопросы, которые появились у Фаризы и ее друзей по книге, написанной Абден и адресованной юным девушкам-казашкам. По факту звонка с угрозами Фариза написала заявление в полицию. Подробнее об этом по ссылке.
На днях ситуация получила неожиданное развитие: выяснилось, что звонил Фаризе старый знакомый, скрывший от нее, что он — полицейский.
Что активисте сказали в полиции и чем закончилась (продолжилась) история неудавшегося общения с депутатом — в интервью Фаризы Оспан KZ.media.
— Фариза, расскажи, пожалуйста, что было в полиции?
— Во-первых, я узнала, что моё заявление перевели для расследования в управление собственной безопасности ДВД Алматы. Это управление, в которое могут обращаться граждане, если сотрудники полиции допустили нарушения закона. Мне сообщили, что такие дела не считаются серьезными.
Как я ранее и предполагала, мне с угрозами звонил Данияр Азикенов, мне показали его служебное удостоверение, он, оказывается, сержант полиции. Его вызывали на беседу 18 декабря. Мне сказали, что он не отрицает того, что в 2016 году работал в службе охраны президента (СОП), равно как и того, что при знакомстве со мной он не говорил мне об этом.
Меня не признали пока потерпевшей, потому что Данияр отрицает, что угрожал мне, считает, что это не угрозы. И якобы у него не было желания причинить мне вред, а заинтересовался он этим вопросом лишь потому что придерживается традиционных взглядов и считает, что институт «Қазақ қызы» действительно нужен. Он также утверждает, что сам решил позвонить мне, никто не просил.
Пока ему ничего не грозит. Но я потребовала провести лингвистическую экспертизу. Считаю, также, что ему придется объяснить, почему так получилось, что он постоянно оказывался у меня во дворе. И почему на мой вопрос «Что ты тут делаешь?» он отвечал, что у него где-то рядом бизнес.
Я принесла запись на диске в полицию, следователь еще раз прослушал всё. У меня взяли объяснительную, как и у Данияра. В своей объяснительной я написала, что произошло после его звонка, и почему я считаю, что нанесен вред моему здоровью. Я пережила стресс, мне пришлось даже взять больничный, потому что я чувствовала себя очень плохо после тех слов, которые сказал мне Данияр. Мне реально было плохо и страшно, я боялась за свою жизнь.
Сейчас начато досудебное расследование, но его могут приостановить за отсутствием состава преступления, как сказала мне консультант-правозащитница. Если так случится, я обращусь в суд, чтобы обжаловать действия полицейских, потому что считаю, что такое нельзя спускать с рук.
— А как ситуация с Каракат Абден? Выходила ли она на контакт?
— Нет, больше никаких контактов не было. Она никак не отреагировала на мой пост об угрозах. Написала свой пост о деятельности института, удалила все негативные комментарии под ним, заблокировала несколько пользователей, чтобы они не могли зайти на ее страницу и оставлять комментарии. Для ярых комментаторов, которые от нее что-то требовали, задавали вопросы, теперь ее страница закрыта. Не думаю, что ее предложение о том, что мы можем приехать на встречу с ней в столицу, еще в силе.
— Вы продолжаете искать какую-либо информацию о коррупционной составляющей в деятельности института «Қазақ қызы»?
— Мы с друзьями продолжаем искать информацию о деятельности института, и, если что-нибудь найдем, обязательно опубликуем. Но нам нужна помощь более опытных коллег, одни мы, конечно, не сможем провести профессиональное расследование. Мы мало что понимаем в расследовательской журналистике. Это был первый шаг, первая ступень, и я очень надеюсь, что мои коллеги заинтересуются этим кейсом. Помогут и подскажут нам, что делать дальше.
Несмотря ни на что, мы хотим и дальше «копать», потому что не получили никаких вразумительных ответов от Каракат Абден на свои вопросы.
— В казахоязычных СМИ нередко появляются пропагандирующие якобы «традиционные ценности» статьи на тему, какой должна быть казахская девушка. Причем авторами их зачастую являются молодые люди. Как ты относишься к таким публикациям? Может, действительно на институт благородных девиц есть спрос в нашем обществе?
— Время от времени я тоже натыкаюсь на такие публикации. Что уж говорить о блогерах, актрисах, певцах, пропагандирующих якобы традиционные ценности, но на самом деле сеющих зерна мракобесия, если даже на уровне власти продвигаются такие идеи.
Депутаты Каракат Абден или Таниберген Бендонгаров не раз писали посты о том, что феминизм нам не нужен, место женщины у плиты и прочее. Мы пропустили в свое время создание этого института благородных девиц, он благополучно себе работает уже пятый год. Наше гражданское общество было очень слабым тогда, мы даже не заметили этого. Что говорить, если в Женском педагогическом университете преподают предмет «Казахская леди», где девушек учат готовить бешбармак, сервировать стол? Это в госуниверситете! И мы все это прошляпили.
Подрастающая молодежь будет думать, что это нормально, если у нас на телеканалах в разных ток-шоу пропагандируется бытовое насилие. Все знают про этот пример из скетча «Сериал емес», где женщина-преподаватель с синяком говорит, что сама виновата в том, что ее избил муж. Неискушенный зритель потребляет всю эту токсичную информацию, сталкивается с этим в быту и думает, что это в порядке вещей. Молодые люди читают про это в книгах, видят в сериалах, в кино и, конечно, такими вырастут. И отчасти это не их вина. А потом они сами высказывают мнения, ущемляющие права женщин.
Отчасти это вина властей, позволяющей все это на государственном уровне.
— Спасибо за интервью, Фариза, и удачи тебе!
